В чем а камю видит источники абсурда. Об абсурдности существования
Альбер Камю родился 7 ноября 1913г. в небольшом городке Мондови (северная Африка), в семье француза, переехавшей из Эльзаса. Его отец был сельскохозяйственным рабочим. После смерти отца - переезд в Алжир, где в 1923-1930 гг. Альбер обучался в гимназии. В 1930г. он заболел туберкулезом, что сорвало планы академической карьеры. В 1932-1936гг. Камю учился философии в университете Алжира, где по окончании учебы им была написана работа "Христианская метафизика и неоплатонизм". В 1934 г. - во время, когда многие западные интеллигенты были воодушевлены идеями марксизма и социализма - Камю вступил в коммунистическую партию Франции, из которой вышел в 1937 г. в знак протеста против ее политики в арабском вопросе. На долю Камю выпала трудная судьба: он был служащим в экспортном бюро, продавал запчасти к автомобилям, был домашним учителем. С 1938 г. он работал как журналист.
Для творчества Камю характерно то, что многие свои сокровенные мысли и идеи он выражал через злободневную публицистику. С 1938 г. и вплоть до начала второй мировой войны он работал в газете "Республиканский Алжир". Главная тема его газетных очерков - бесправие арабского населения Алжира, его бедствия, которые, как прозорливо предвидел Камю, должны были привести к глубокому социальному протесту. Во время второй мировой войны Камю (в 1942 г. возвратившийся во Францию) участвовал, как член подпольной группы, объединившейся вокруг газеты "Комба", в движении Сопротивления. С конца августа 1944 г. эта газета вышла из подполья и стала одним из важнейших органов левого движения во Франции. Камю писал для нее передовицы. Подобно многим в послевоенной Франции, где образовался широкий временный союз антифашистов, где идеи социализма снова стали популярными, Камю призывал перейти "от Сопротивления к революции". Но вскоре временные союзы стали распадаться. Газета "Комба" превратилась в еженедельник. Циклы материалов, вышедших из-под пера Камю (например, цикл статей 1946г. "Ни жертвы, ни палачи"), по прежнему привлекали к себе интерес читателей.
Во время войны и после нее появились замечательные художественно-философские сочинения Камю: повесть "Посторонний" (1942), философское сочинение "Миф о Сизифе" (1942), роман "Чума" (1947); сочинение "Бунтующий человек" (1951) и другие работы. Альберу Камю была присуждена Нобелевская премия по литературе за 1957 г. Философские идеи писатель выражал и в своих драматургических произведениях - в пьесах "Калигула" (она была поставлена сразу после войны и имела огромную популярность во Франции), "Осадное положение" и "Праведники". Камю ставил на театре инсценировки по произведению У. Фолкнера "Реквием по монахине" и по "Бесам" Ф. Достоевского. В 50-х годах в публицистической работе Камю особой темой стал призыв к отмене смертной казни (цикл очерков "Размышления о гильотине"). Продолжалась его борьба против колониальной политики Франции в Алжире. 4 января 1960 г. Камю погиб в автомобильной катастрофе. Камю, как и другие французские экзистенциалисты, не был кабинетным философом, последователем какой-либо философской школы. Обладавший, по свидетельствам знавших его людей, солидными философскими знаниями, он не был склонен писать систематические философские произведения. В одном из интервью Камю сказал, что недостаточно верил в разум, чтобы верить в систему. При этом, на что справедливо обращают внимание исследователи, философские сочинения Камю отличаются ясностью мысли, четкостью структуры и рациональностью аргументации.
В центре философствования Камю - проблема главных антиномий человеческого существования. (Слово "антиномия" употребляется в широком смысле - как противоречие, раскол). Эти антиномии выражают напряжение и противоречие между позитивностью и абсурдностью жизни, между миром бунта и миром благости. Как они анализируются в философии Камю?
Основные проблемы и идеи философии Камю.
Философские идеи Камю - в еще большей степени, чем у Сартра, - вплетены в ткань характеров, образов, ситуаций художественных произведений. Сочинения Камю, которые можно считать собственно философскими ("Миф о Сизифе" или "Бунтующий человек"), однако, мало похожи на обычные философские трактаты, с их систематическими теоретическими построениями, дефинициями, цитатами и т.д. В значительной степени специфика философствования Камю была обусловлена главным объектом его интереса. А им стал мир переживаний и мыслей той личности, которую сам Камю назвал "абсурдным человеком". Абсурдный человек, абсурдные рассуждения (философия, уловившая абсурдность существования и попытавшаяся его осмыслить), абсурдное творчество (литература и искусство, чьим героем становится абсурдный человек) - таковы темы сочинения Камю "Миф о Сизифе".
Абсурдный человек.
"Что представляет собой абсурдный человек?" - это главный вопрос, от обсуждения которого зависит решение других проблем философии Камю. Абсурдный человек, пишет Камю, "ничего не предпринимает ради вечности и не отрицает этого. Не то чтобы ему вообще была чужда ностальгия. Но он отдает предпочтение своему мужеству и своей способности суждения. Первое учит его вести не подлежащую обжалованию жизнь, довольствоваться тем, что есть; вторая дает ему представление о его пределах. Уверившись в конечности своей свободы, отсутствии будущности у его бунта и в бренности сознания, он готов продолжить свои деяния в том времени, которое ему отпущено жизнью. Здесь его поле, место его действий, освобожденное от любого суда, кроме его собственного. Более продолжительная жизнь не означает для него иной жизни".
Камю противопоставляет свой образ абсурдного человека традиционным и современным философско-антропологическим, моральным, религиозным конструкциям, представлениям о человеческой сущности. В философии и творчестве Камю заключена дерзкая претензия на то, что он сможет подойти к действительной сущности человека ближе, чем это удавалось другим исследователям. Тем не менее "абсурдный человек" - тоже специфическая философская конструкция. Ее создание в произведениях Камю - непрерывная полемика. Прежде всего она ведется против религиозного подхода к человеку, а также против учений, навязывающих человеку моральные нормы извне - согласно предписаниями общества, заповедям религии и т.д. "Абсурдный человек готов признать, что есть лишь одна мораль, которая не отделяет от Бога: это навязанная ему свыше мораль. Но абсурдный человек живет как раз без этого Бога. Что до других моральных учений (включая и морализм), то в них он видит только оправдания, тогда как ему самому не в чем оправдываться. Я исхожу здесь из принципа его невиновности".
Позицию абсурдного человека Камю очерчивает словами Ивана Карамазова: "Все позволено". Однако "абсурд не есть дозволение каких угодно действий". Слова Карамазова означают лишь то, что ничего не запрещено. Почему же? Согласно Камю, абсурдный человек не принимает традиционную концепцию, устанавливающую связь между причинами и следствиями поступков. И хотя ум абсурдного человека "готов к расплате", он делает это не потому, что чувствует за собой какую-либо вину или греховность, вменяемую всякому человеку христианством. Для него, абсурдного человека, "существует ответственность, но не существует вины". Формальные правила и поучения этики, расчеты научного ума теряют для абсурдного человека сущностный смысл. Поучительны лишь живые примеры, доносящие до нас дыхание человеческих жизней. "Мною выбраны только те герои, - пишет Камю, - которые ставили своей целью исчерпание жизни (или те, кого я считаю таковыми). Я не иду дальше этого. Я говорю о мире, в котором и мысли и жизни лишены будущего. За всем, что побуждает человека к труду и движению, стоит надежда. Так оказывается бесплодной единственная нелживая мысль. В абсурдном мире ценность понятия или жизни измеряется плодотворностью".
Герои, на примере которых Камю высвечивает понятие "абсурдный человек", - это Дон Жуан (и донжуанство), Актер (и актерство), Завоеватель, Писатель-творец. В конце главы об абсурдном человеке Камю замечает: "Приведенные выше образы не содержат моральных поучений и не влекут за собой суждений. Это наброски, в них намечен стиль жизни. Любовник, комедиант или авантюрист ведут абсурдную игру. Но на это способны, при желании, и девственник, и функционер, и президент республики. Достаточно знать и ничего от себя не скрывать... Я выбрал крайние случаи, когда абсурд наделяет поистине царской властью. Правда, это власть принципов, лишенных царства. Но их преимущество перед другими в том, что они знают об иллюзорности всех царств... Как бы то ни было, абсурдному рассуждению надо было вернуть всю Яркость красок. Воображение может добавить немало других его обличий - изгнанников, прикованных к своему времени; людей, которые, не зная слабости, умеют жить соразмерно вселенной без будущего. Этот абсурдный и безбожный мир населен утратившими надежду и ясно мыслящими людьми".
Мир абсурдного человека у Камю выписан жестко и сильно. Это человек, не верящий в Бога, Божий промысел и божью благодать. Он не верит в будущее, лишен надежд и иллюзий. "Чувство абсурдности поджидает нас на каждом углу". Причина в том, что мир природы и другой человек всегда содержат в себе нечто несводимое к нашему познанию, ускользающее от него. "Бывает, что привычные декорации рушатся . Подъем, трамвай, четыре часа в конторе или на заводе, обед, четыре часа работы, трамвай, ужин, сон; понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, все в том же ритме - вот путь, по которому легко идти день за днем. Но однажды встает вопрос "зачем?" Все начинается с этой окрашенной недоумением скуки".
Скука выводит человека из колеи рутинной, монотонной жизни. Она толкает его к пониманию того, что приходится взваливать груз безотрадной жизни на свои собственные плечи. "Скука является результатом машинальной жизни, но она же приводит в движение сознание. Скука пробуждает его и провоцирует дальнейшее: либо бессознательное возвращение в привычную колею, либо окончательное пробуждение. А за пробуждением рано или поздно идут следствия: либо самоубийство, либо восстановление хода жизни". Скука становится чуть ли не действующим лицом и в художественных произведениях Камю. Она изображена так ярко, так мастерски, что путь от поистине "метафизической" скуки к самоубийству не кажется преувеличением. Писатель-философ вскрывает глубокую, с его точки зрения, экзистенциально неразрывную связь между "чуждостью" мира, его "первобытной враждебностью", между отчужденностью от нас других людей, утратой веры в бога и моральные ценности, между угрозой смерти, словим, между всей совокупностью абсурдных (именно для человека) обстоятельств жизни и "абсурдных чувств" - и мучительным желанием человека покончить с непереносимостью жизни, вырваться из круга абсурда. Так на первое место в философии Камю выдвигается вопрос о самоубийстве. "Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема - проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно".
Самоубийство, замечает Камю, чаще всего рассматривается как социальный феномен. "Мы же, напротив, с самого начала ставим вопрос о связи самоубийства с мышлением индивида. Самоубийство подготавливается в безмолвии сердца... ". Основным стремлением Камю как раз оказывается правдивое, лишенное морализма описание того феномена интеллекта и чувств, который можно было бы назвать тягой к самоубийству. Она порождена, как ясно из сказанного, абсурдностью, безнадежностью как отличительными чертами человеческого удела . Мир вне человека не абсурден . "Если абсурд и существует, то лишь во вселенной человека". Однако, настаивает Камю, призвание человека - найти силы жить в состоянии абсурда. "Итак, я вывожу из абсурда три следствия, каковыми являются мой бунт, моя свобода и моя страсть. Одной лишь игрой сознания я превращаю в правило жизни то, что было приглашением к смерти, и отвергаю самоубийство". "Все рассуждения и зарисовки данного эссе резюмируются "мифом о Сизифе". Если Ницше предложил утратившему христианскую веру человечеству миф о "вечном возвращении", то Камю предлагает миф об утверждении самого себя - с максимальной ясностью ума, с пониманием выпавшего удела человек должен нести бремя жизни, не смиряясь с ним - самоотдача и полнота существования важнее всех вершин. Абсурдный человек избирает бунт против всех богов".
Философия Камю в контексте экзистенциалистской мысли.
Конструирование и описание мира абсурдного человека заставляет Камю более внимательно и обстоятельно разобрать самые близкие ему, т.е. экзистенциалистские, концепции. Камю признает, что основная антиномия, пронизывающая жизнь абсурдного человека, - "столкновение между иррациональностью и исступленным желанием ясности" - в XIX и XX в. была предметом глубокого интереса философов и писателей, ставших "защитниками прав иррационального". "От Ясперса к Хайдеггеру, от Кьеркегора к Шестову, от феноменологов к Шелеру в логическом и моральном плане целое семейство родственных в своей ностальгии умов, противостоящих друг другу по целям и методам, яростно преграждает царственный путь разума и пытается отыскать подлинный путь истины. Я исхожу здесь из того, что основные мысли этого круга известны и пережиты. Какими бы ни были (или ни могли бы быть) их притязания, все они отталкивались от неизреченной вселенной, где царствуют противоречие, антиномия, тревога и бессилие".
Заслуживает быть отмеченным, что раскрывая истоки, предпосылки, основные линии развития экзистенциальной мысли, Камю воздает должное русской философии и культуре. Так, он достаточно подробно анализирует одну из самых ранних в Европе форм экзистенциализма - философию Л. Шестова , которую он нередко разбирает в определенном типологическом единстве с творчеством С. Кьеркегора. От мечая заслуги Шестова в критике разума, Камю дает его подходу противоречивую оценку: "Шестов делает правомерный вывод о тщете разума... Законы природы значимы в известных пределах, за которыми они оборачиваются против самих себя и порождают абсурд. В дескриптивном плане, независимо от оценки их истинности в качестве объяснений, они также вполне законны. Шестов приносит все это в жертву иррациональному. Исключение требования ясности ведет к исчезновению абсурда - вместе с одним из терминов сравнения. Абсурдный человек, напротив, не прибегает к такого рода уравнениям. Он признает борьбу, не испытывает ни малейшего презрения к разуму и допускает иррациональное. Его взгляд охватывает все данные опыта, и он не предрасположен созерцать скачок, не зная заранее его направления. Он знает одно: в его сознании нет больше места надежде".
Разбору образов, понятий, идей Достоевского Камю уделил особое внимание. Пожалуй, среди писателей, которых Камю называет романистами-философами (это Бальзак, Сад, Стендаль, Пруст, Мальро, Кафка), на первое место он ставит именно Достоевского. Художественные произведения его, утверждает Камю, "целиком стоят под знаком абсурда", т.е. наиболее ясно и прозрачно вырисовывают антиномии сознания и действия абсурдного человека. "Итак, в романах, как и в "Дневнике", ставится абсурдный вопрос. Ими утверждается логика, идущая вплоть до смерти, экзальтация, "странная" свобода, сделавшаяся человеческой царская слава. Все хорошо, все дозволено, и нет ничего ненавидимого: таковы постулаты абсурда. Но сколь удивительно творчество, сделавшее столь понятными для нас эти существа из льда и пламени! Мир страстей и безразличия, бушующий у них в сердцах, совсем не кажется нам чудовищным. Мы находим в этом мире повседневную тревогу. Несомненно, что никому, кроме Достоевского, не удавалось передать всю близость и всю пытку абсурдного мира".
Однако Камю не приемлет того главного пути, который (хотя и по-разному) указан русскими философами типа Шестова и "писателями-экзистенциалистами" типа Достоевского. Взывая к Богу, всерьез обещая царство божие и бессмертие души, Шестов, Достоевский и другие их последователи искусственно снимают то напряжение, которое сами столь мастерски, а в случае Достоевского - гениально, сумели воспроизвести. И тогда становится ясно, что перед нами - не абсурдный писатель, что его произведения - не абсурдны: в них лишь ставится проблема абсурда. "Ответ Достоевского - смирение или, по Ставрогину, "низость" . Абсурдное произведение, напротив, не дает ответа. В этом все отличие". Аналогичные обвинения адресованы Кьеркегору, несмотря на то что он признан одним из лучших авторов, повествовавших об абсурде. "Христианство, которым он был так запуган в детстве, возвращается под конец в самом суровом виде". Кьеркегор, согласно Камю, требует "жертвоприношения интеллекта". Поэтому все перечисленные писатели и философы совершают "философское самоубийство" : они знают о мире абсурда, об абсурдном человеке, великолепно описывают его, но в конце концов своими поисками будущего, надежды, утешения в Боге и благодаря им как бы перечеркивают антиномии абсурда. В связи с этим Камю дает своеобразную оценку феноменологии Гуссерля. Заслугу последнего Камю усматривает в том, что было отвергнуто трансцендентное могущество разума. Благодаря феноменам "вселенная духа... неслыханно обогатилась. Лепесток розы, межевой столб или человеческая рука приобрели такую же значимость как любовь, желание или законы тяготения. Теперь мыслить - не значит унифицировать, сводить явления к какому-то великому принципу. Мыслить - значит научиться заново видеть, стать внимательным; это значит управлять собственным сознанием, придавать, на манер Пруста, привилегированное положение каждой идее или каждому образу". Феноменология "...открывает интуиции и сердцу все поле феноменов..." . На примере Гуссерля Камю хочет тем не менее пояснить, что требование ясности, отчетливости по отношению к познанию и освоению мира невыполнимо. Отсюда - великая трагедия человека, поверившего в разум. "То, что я не в силах познать, неразумно. Мир населен такими иррациональностями" .
Серьезной проблемой для Камю стало размежевание с экзистенциалистами - Ясперсом, Хайдеггером, Сартром. Камю возражал против того, чтобы его считали философом и писателем-экзистенциалистом. Правда, он не мог отрицать, что многое роднит его с экзистенциальной мыслью Германии, Франции, России. По сути дела, понятия "экзистенция", "существование", "пограничная ситуация" "работают" и в сочинениях Камю. Роман "Чума", о котором в первой части раздела уже шла речь, по существу, ярко иллюстрируют экзистенциалистские категории пограничной ситуации, страха, вины, ответственности. Во многих отношениях "образцовым" экзистенциалистским произведением была повесть Камю "Посторонний" .
Одинокий холостяк Мерсо, служащий конторы и житель предместья Алжира - человек заурядный, обуреваемый скукой, безразличием. В приюте умирает мать, Мерсо едет на похороны. На следующий день жизнь, казалось, входит в обычную колею. Но вот Мерсо - во многом неожиданно для самого себя, под влиянием какого-то отупения, вызванного жарой, - убивает человека. Повесть - бесхитростный, на первый взгляд, рассказ Мерсо. Написана эта краткая повесть простым языком, блестяще стилизованным под записки искреннего человека, который поставлен перед угрозой смертельного наказания и не желает ничего скрывать ни от себя, ни от следователей. Этой искренности Камю противопоставляет лицемерие следствия, ритуализм действий и суждений чиновников. Повесть "Посторонний" и ее авторская интерпретация (Мерсо осужден потому, что не играет в игру окружающих его людей, отказывается лгать) вызвали бурную реакцию читателей, породили целую гору откликов и интерпретаций. "Все выглядит так, словно не будь нелепого срыва на берегу моря, "посторонний", смотришь, и решил бы квадратуру житейского круга: как и для чего жить, если жизнь - приближение к смерти. Во всяком случае, Камю, видевший в Мерсо "человека, который, не претендуя на героизм, согласен умереть за правду", делает немало, чтобы внушить веру в избранный в "Постороннем" путь решения. И не достигает желаемого". Ибо нельзя забыть, что ценой, уплаченной за нелицемерное, но опасное следование случайным побуждениям и умонастроениям, за экзистенциальные прозрения в пограничной ситуации оказывается человеческая жизнь, даже две жизни, если считать жертву и самого "постороннего". Впрочем, ведь замысел Камю мог состоять в том, чтобы, зарисовав антиномию между раскованностью поведения человека и необходимостью придерживаться внешних индивиду правил морали и законов права, показав, к какой трагедии может вести обострение антиномии, не предложить решения, оставить вопрос открытым.
В полемике с другими экзистенциалистами Камю затрагивает вопрос о своих принципиальных с ними разногласиях. Упрек в адрес Ясперса похож на те, которые обращены против Шестова и Кьеркегора. С одной стороны, Ясперс "осознал, что вселенная потрясена до самых оснований". С другой стороны, не обнаружив в опыте ничего, кроме признания собственного бессилия, "Ясперс разом утверждает трансцендентное бытие опыта и сверхчеловеческий смысл жизни... Это рассуждение совершенно нелогично. Его можно назвать скачком".
Спор Камю с Сартром не менее важен. Сартр, как мы видели, считал, что в человеческом бытии существование предшествует сущности и что человек целиком и полностью ответствен за то, как он сформулирует свою сущность. В отличие от Сартра, изображающего человеческую сущность чистой возможностью, Камю считает, что бытие человека изначально определено человеческой природой и содержит в себе набор возможностей, ограничивающих человеческую свободу.
Что касается спора с Хайдеггером, то смысл его более глубок, чем об этом можно судить по прямым антихайдеггеровским высказываниям. Дело не только в том, что Камю предпочитал абстрактно-заумному стилю хайдеггеровских Произведений прозрачный, почти классический, искренний, лишенный двусмысленностей, хотя и постоянно парадоксальный стиль письма и рассуждения. Главное - в тех выводах и основаниях, которые могла позволить себе "философия абсурда" Камю. Пожалуй, смысл этого размежевания резче всего выразился в "Письмах к немецкому другу ". Конечно, тут нет прямой полемики с Хайдеггером. Но имеется в виду тот тип экзистенциального философствования, который глубоко и красноречиво раскрывает драматизм человеческого удела, а потом оставляет человека наедине с отчаянием, так что путь к националистическому или какому-либо иному опьянению оставлен открытым. О своей позиции Камю писал так: "Я же, напротив, избрал для себя справедливость, чтобы сохранить верность земле. Я продолжаю думать, что мир этот не имеет высшего смысла. Но я знаю также, что есть в нем нечто, имеющее смысл, и это человек, ибо человек - единственное существо, претендующее на постижение смысла жизни. Этот мир украшен, по крайней мере, и наша задача - вооружить его убедительными доводами, чтобы он с их помощью мог бороться с самой судьбой" . Таким образом, разделяя суждение о противоречивости традиционного гуманизма, Камю далек от того, чтобы пожертвовать гуманизмом как таковым, чтобы придерживаться нигилистических позиций в отношении человека и человеческой культуры. Это выводит нас к темам глубокого сочинения Камю "Бунтующий человек ".
Философская анатомия бунта.
"Бунтующий человек" - произведение многослойное, трудное для понимания и интерпретации. Кратко можно сказать так: Камю стремится понять, как человек и человечество становятся способными к убийствам, войнам, через какие идеи и концепции осуществляется их оправдание.
Камю напоминает о результатах, достигнутых им в философии абсурда. Поскольку человечество поднаторело как в осуждении, так и в защите ("когда это нужно, неизбежно" и т.д.) войн и убийств, следует признать, что существующая этика не дает однозначного логически обоснованного решения проблемы. Отказ от самоубийства в философии абсурда косвенно свидетельствовал, что можно привести и доводы против убийства. Но вопрос все же оставался непроясненным. Теперь, в "Бунтующем человеке", он был поставлен в повестку дня. Отталкиваясь от философии абсурда, утверждает Камю, мы пришли к тому, что "первая и единственная очевидность", которая дается в опыте абсурда - это бунт.
"Бунтующий человек" - первая тема рассматриваемого сочинения Камю. "Это человек, говорящий "нет". Но, отрицая, он не отрекается: это человек, уже первым своим действием говорящий "да"". Бунт римского раба, внезапно отказавшегося подчиняться господину, самоубийство русских террористов на каторге из протеста против издевательства над товарищами по борьбе - примеры, из анализа которых Камю делает вывод: "В опыте абсурда страдание индивидуально. В бунтарском прорыве оно приобретает характер коллективного существования. Оно становится общим начинанием... Зло, испытанное одним человеком, становится чумой, заразившей всех. В наших повседневных испытаниях бунт играет такую же роль, какую играет "cogito" в порядке мышления: бунт является первой очевидностью. Но эта очевидность извлекает индивида из его одиночества, она является тем общим, что лежит в основе первой ценности для всех людей. Я бунтую, следовательно, мы существуем"" .
Камю разбирает вопрос о "метафизическом бунте". "Метафизический бунт - это восстание человека против своего удела и всего мироздания. Этот бунт метафизичен, поскольку оспаривает конечные цели человека и вселенной" . Значение метафизического бунта велико. Сначала бунт не посягает на устранение Бога. Это только "разговор на равных". "Но речь идет не о куртуазной беседе. Речь идет о полемике, воодушевляемой желанием взять верх". Камю прослеживает этапы метафизического бунта - постепенно возникающие в философии тенденции "уравнивания" человека с Богом. Затем у Камю следует анализ тех форм бунта и тех "исследований" бунта, которые разбираются на примерах творчества маркиза де Сада, Достоевского (он признан одним из лучших исследователей "мятежного духа"), Ницше, сюрреалистической поэзии. Основное содержание книги - это анализ тех форм бунта, которые в XIX и XX в. переросли в сокрушительные по своим последствиям революции. Камю подходит к "историческому бунту" отнюдь не как историк и не как философ истории. Его более всего интересует, какие умонастроения и идеи толкали (и толкают) людей к цареубийству, революционной смуте, к террору, войнам, массовому уничтожению иноплеменников и соплеменников. Философским и социально-политическим идеям приписывается поистине решающая роль в этих процессах. Философия Гегеля и гегельянцев, словом, разновидности "немецкой идеологии" и на германской, и на "германизированной" русской почве XIX в. внимательно исследуются как идейные предпосылки разрушительных революционных бунтов. Специальное внимание уделено Белинскому, Герцену, русским нигилистам 60-х годов, теоретику анархизма Бакунину, народнику Нечаеву. Главка "Разборчивые убийцы" анатомирует историю и идеологию российского терроризма XIX и XX в. Анализируется и марксизм, в том числе и его восприятие на русской почве. "Бунт и революция" - это тема остается для Камю стержневой на протяжении всего его анализа. Связь между ниспровержением принципов, революционным потрясением устоев и уничтожением людей представляется автору "Бунтующего человека" несомненной. "Революция в области принципов убивает Бога в лице его наместника. Революция XX в. убивает то, что осталось божественного в самих принципах, и освящает, таким образом, исторический нигилизм".
Камю усматривает сходство между фашизмом и коммунизмом, хотя и принимает во внимание различия между ними. Но сходство есть, и оно проистекает в конечном счете из ложной философии истории, из призыва к бунту. "Фашизм желал учредить пришествие ницшеанского сверхчеловека. И тут же понял, что если Бог существует, он может быть кем угодно и чем угодно, но прежде всего - владыкой смерти. Если человек хочет стать Богом, он должен присвоить себе право на жизнь и смерть других. Но, сделавшись поставщиком трупов и недочеловеков, он сам превратился не в Бога, а в недочеловека, в гнусного прислужника смерти. Рациональная революция в свою очередь стремится реализовать предсказанного Марксом всечеловека. Но стоит принять логику истории во всей ее тотальности, как она поведет революцию против ее собственной высокой страсти, начнет все сильней и сильней калечить человека и в конце концов сама превратится в объективное преступление".
Несмотря на жесткую критичность в отношении бунта и революции, Камю воздает должное бунту и революционности, поскольку они порождены человеческим уделом. И следовательно, несмотря на величайший риск и опасности, бунтарству следует пройти через самокритику и самоограничения. "...Революционный дух Европы может в первый и последний раз задуматься над своими принципами, спросить себя, что за отклонение толкает его к терроризму и войне, и вместе с целями бунта обрести верность самому себе". Заключительные страницы "Бунтующего человека" вряд ли убедительны. Блестяще развенчав бунтующее, революционаристское, нигилистическое сознание и действие, Камю пытался внушить своему читателю, что возможны "истинный бунт" и "новый революционаризм", свободные от разрушительных последствий. И все-таки вера в человека, принявшего на себя "риск и трудности свободы", точнее, вера в миллионы одиночек, "чьи творения и труды каждодневно отрицают границы и прежние миражи истории" - вот о чем говорил в последних своих работах выдающийся писатель и незаурядный философ Альбер Камю.
Абсурд бытия как сон разума
(Анализ эссе Альбера Камю « Миф о Сизифе.)
« Быть или не быть - таков вопрос»;
Что благородней духом - покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством? Умереть, уснуть -
И только; и сказать, что сном кончаешь
Тоску и тысячу природных мук,
Наследье плоти, - как такой развязки
Не жаждать?.. »
В.Шекспир. « Гамлет»
Предисловие.
«На нижеследующих страницах речь пойдёт о чувстве абсурда, обнаруживаемом в наш век повсюду, - о чувстве, а не о философии абсурда, собственно говоря, нашему времени неизвестной, » - так начинается эссе «Миф о Сизифе», автором которого является философ - экзистенциалист Альбер Камю. Надо сказать, что абсурд - лишь одна из идей экзистенциальной философии. Но мне хотелось бы рассмотреть в творчестве Камю именно её, так как в наше тяжёлое время абсурдность жизни стала актуальной темой. Почему - давайте поразмышляем.
Итак, предметом моей работы будет анализ произведения А. Камю « Миф о Сизифе».
I. ВСТУПЛЕНИЕ.
Идея абсурда.
В
течение своей жизни человек сталкивается со многими ситуациями, и каждая из них оставляет в его душе свой след. Но что бы ни узнал человек, ему всегда будет чего - то не хватать. Находясь в постоянном поиске, он будет томиться от неопределённости и задавать себе вопросы, на которые нет ответа: «Кто есть я и что есть мир? Где начинается бытие и где заканчивается? Чего я ищу и когда я найду, да и найду ли вообще? »
В итоге однажды бумажные декорации мира начинают исчезать, и человек понимает, что ему пора умирать. И тогда из глубин его души всплывает еще один вопрос, последний: «А чего ради я жил? » И вслед за этим вопросом приходит осознание того, что жизнь, потраченная на поиски эфемерного ориентира, окончена и готова перейти в небытие. Человек чувствует необыкновенное противоречие между собой, своими помыслами и желаниями и миром, окружающим его.
«Мир, который поддаётся объяснению, пусть самому дурному, - этот мир нам знаком. Но если вселенная внезапно лишается как иллюзий, так и познаний, человек становится в ней посторонним.» В этой фразе сосредоточена основная идея «абсурдной» философии Альбера Камю. В своей обычной жизни человек либо познаёт, то есть принимает свои ощущения за исходный пункт, либо живёт иллюзиями, то есть привязывает свои ощущения к тому, что уже знает. Но если вдруг человек понимает, что всю жизнь обманывался, так как считал, что знает всё, и всё казалось ему знакомым и очевидным, то его разочарованию нет конца. Ничего знакомого в своей жизни он больше не находит. Всё куда - то исчезло, словно неожиданно во время действия в театре рухнули декорации, а актёр, не зная что делать, в недоумении бродит по сцене. Что же делать? Актёр и сцена не сочетаются друг с другом, они из разных миров. Человек чувствует свою жизнь чем - то абсурдным, чем - то невозможным. И тогда актёр спрыгивает с подмосток!
Человек стреляется, вешается, выпрыгивает из окна... Можно поставить точку. Человек понял, что ему не стоит жить! Но Альбер Камю ставит здесь точку с запятой; он предлагает проследить путь человека с самого начала: а не упустили ли мы чего - нибудь? «Исподволь утверждалось, будто взгляд на жизнь как на бессмыслицу равен утверждению, что она не стоит того, чтобы её прожить, » - говорит он и тут же спрашивает:«А так ли это на самом деле? »
Итак, всё сводится к единственному вопросу: «Если жизнь бессмысленна, то стоит ли жить? » Давайте же пройдём по страницам «Эссе об абсурде» Альбера Камю, чтобы вместе с автором найти ответ на этот вопрос.
II. ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ.
Абсурдная логика.
П
очему мы должны говорить об абсурде? Разве нет ничего важнее? Камю утверждает, что нет. Действительно, можно ли решать, как жить, не решив, стоит ли жить вообще? Ответить на этот вопрос - значит решить фундаментальную задачу философии.
Что нужно, чтобы решить её? В работах других философов (среди которых Камю называет Льва Шестова, Карла Ясперса, Сёрена Кьеркегора, Эдмунда Гуссерля и др.) признание абсурда - это вывод из всех данностей, а у Камю - это исходная точка. Он протягивает цепь между абсурдом и смертью, и пытается выяснить, цела ли она, все ли звенья на месте?
Как рассуждает самоубийца? Что заставляет его, загнав в ствол патрон, нажать на курок? Иными словами, почему он убивает себя? Возможно, все его горести перевешивают желание жить, или безмерная скука заставляет его уйти из этого мира? И маленькая неприятность может загнать в такое расположение духа, что захочется свести счёты с жизнью. Однако какие бы причины не назывались, существует нечто иное. Желание жить в сто раз сильнее, чем желание умереть.
Существует логика, особая логика самоубийцы, которая и заставляет отказаться от жизни. Эта логика ведёт его до самой смерти. Основным принципом этой логики является абсурдность, всеобъемлющая и вечная. Абсурдная логика предполагает, что бытие абсурдно, тогда как любая другая логика - что бытие рационально и подчинено неким законам. Мыслить в соответствии с абсурдной логикой может далеко не каждый.
Итак, мы начинаем наше путешествие от абсурда к смерти, не упуская из вида ничего на своём пути и руководствуясь абсурдной логикой. Постойте! Но что же такое абсурд?!
Абсурд как таковой.
Д
ействительно, а в чём же он выражается? Что это за чувство, которое заставляет человека расстаться с жизнью, которое побуждает его порвать нить своего существования и упасть в бездну небытия?
Абсурд, и само по себе понятие абсурда, подразумевает нечто невозможное, нечто противоречивое. Альбер Камю пишет: «Если я обвиню невиновного в кошмарном преступлении, если я заявлю добропорядочному человеку, что он вожделеет к собственной сестре, то мне ответят, что это абсурд. «Но чувство абсурда и понятие абсурда - это не одно и то же. Давайте сначала рассмотрим сущность чувства абсурда, которое «...лежит в основании... »
Абсурд есть по своей сути потеря всех иллюзий. Но изнанка бытия, его истинная сущность такая иррациональная, такая неразумная и не находящая себе нормального объяснения, что кажется неправильной и невозможной. Итак, первое условие абсурда - Беспорядок! Страшный и тотальный, охвативший всю Вселенную и не оставивший камня на камне от прежних сладостных иллюзий. Человек мечется из стороны в сторону, не находя ничего знакомого.
Неудивительно, что его охватывает нестерпимое желание погрузиться в покой и порядок, обрести вновь свой знакомый и укладывающийся в рамки здравого смысла мир. Это и есть второе условие абсурда - Ностальгия, страстная и непрекращающаяся.
Вслед за Ностальгией приходит сознание того, что мир столь дорогой его сердцу логики остался далеко позади, и что судьба неотвратимо настигает и преграждает путь назад. Человек понимает, что ничего не может сделать. Жизнь его становится томительной и тягучей, он духовно загнивает и умирает. Вот третье условие абсурда - Рок. Ощущение безжалостности судьбы тяготит человека и заставляет его страдать. И тогда, узнавший беспорядок и ностальгию, постигший всю глубину рока и неотвратимость судьбы, человек отказывается от абсурда. Вся его жизнь была страстной и горячей битвой, и вдруг он понимает, что проиграл её.
Но человек не соглашается с этим. Он протестует вопреки всякому здравому смыслу, он бунтует и отказывается жить по правилам абсурда. Четвёртое условие абсурда - Бунт. Абсурд перестаёт быть бессмысленным, если с ним соглашаться. И только если (при полном осознании царящего Беспорядка и болезненной Ностальгии, понимании неотвратимости Рока) человек всё же не соглашается со всеми этими объективно признанными им самим же состояниями, он может почувствовать абсурд, почувствовать его холодный огонь, который испепеляет на своём пути всё. «Абсурдность становится болезненной страстью с того момента, как осознаётся. »
По моему мнению, само по себе чувство абсурда является далеко не положительным. Человек, ощущающий абсурд, ощущает одновременно и глубочайший внутренний дискомфорт, который и ведёт к самоубийству. Но рассуждения ещё не окончены, и рано делать какие-либо выводы.
В части, касающейся понятия абсурда, всё гораздо проще. Что происходит, когда человек, признав существование незнакомого ему мира, тотчас же отказался от него? Сталкиваются два непримиримых врага - Разум и Неизвестное, Абсурд. Эти два понятия не могут ужиться под одной крышей, и между ними проходит трещина, которая вскоре разрастается в целую пропасть. Значит, абсурд - это раскол, несоответствие между миром и человеком.
Несомненно, то, что через понятие абсурда Альбер Камю пытается выразить несовершенство нашего мира. Абсурд во всех его формах - это нечто, не подлежащее классификации. И мир, зачастую неправильный и жестокий, встаёт перед нами во всей своей уродливой наготе. Что делают люди, видя всеобъемлющий хаос? Они либо «закрывают глаза и затыкают уши» и погружаются обратно в свои иллюзии (что означает, что они не достигли состояния абсурда), либо теряют голову и протестуют, впадая в запои, ссорясь с соседями, совершая убийства и террористические акты, привыкая к наркотикам или однажды убивая себя.
После такого неутешительного обобщения можно подумать, что Альбер Камю исключительно пессимистичен. К счастью, это не так! Если вдуматься, то нетрудно понять, что все эти формально протестующие люди отошли от абсурдной логики, которую мы взяли за предпосылку наших размышлений. Одного они не поняли: с абсурдом нельзя соглашаться, человек должен бунтовать. Отступление от этого пункта смертеподобно. Согласившись с абсурдом, человек начинает руководствоваться обыкновенной человеческой логикой, отвергая таким образом либо признание беспорядка, либо свою собственную природу.
Иными словами, если человек не бунтует, он либо не понимает, что существует беспорядок, либо отказывается признать, что испытывает ностальгию по порядку, что противоречит самой природе человека. Результат один: человек не достигает состояния абсурда и впадает в состояние горя и фрустрации, в невыносимое состояние меланхолии. Но ведь протест этих людей - не бунт абсурдного человека, а жалкое потакание собственным слабостям.
Правомерен вопрос: а как бы вёл себя человек, если бы не отступил от абсурдной логики и следовал бы ей до самого конца?
Абсурдный человек.
О
твет всё тот же: бунтовал! Погрузившись в чувство абсурда, он бы стал жить им... А стал бы или нет? Камю чётко ставит этот вопрос, который является центральной проблемой нашего рассуждения: « Необходимо знать, можно ли жить абсурдом, или эта логика требует смерти. » Камю отвечает на этот вопрос: абсурд приводит к свободе. Когда человек ощущает, что мир абсурден и обычная логика не работает, он вдруг осознаёт, что «все дозволено. » Действительно, если в мире нет правил, которые бы ограничивали поведение человека, он становится свободным. «Абсурд - это ясный разум, осознающий свои пределы, » - и именно из этого состояния чистого осознания человек черпает силы и желание жить.
Максиму «Всё дозволено» не следует понимать буквально. Абсурд не побуждает убивать людей, отнюдь. Абсурд просто сводит к нулю необходимость угрызений совести. Абсурдный человек, руководствуясь своей свободой, проживает свою жизнь столь ярко, насколько это возможно:«Абсурдный человек исчерпывает всё и исчерпывается сам; абсурд есть предельное напряжение, поддерживаемое всеми его силами в полном одиночестве. »
Итак, абсурдный человек остро понимает неразумность этого мира. Он мыслит ясно и ощущает себя смертным. Основываясь на сознавании своей свободы, дарованной ему на период от рождения до смерти, он живёт страстно, исчерпывая все возможности. «Вселенная абсурдного человека - это вселенная льда и пламени, столь же прозрачная, сколь и ограниченная, где нет ничего возможного, но всё дано. В конце его ждёт крушение и небытие. Он может решиться жить в такой вселенной. Из этой решимости он черпает силы, отсюда его отказ от надежды и упорство в жизни без утешения.»
Камю приводит метафору, иллюстрирующую свободу абсурда. Абсурдного человека он сравнивает с рабом. «Им была знакома свобода, заключающаяся в отсутствии чувства ответственности. » Подразумевается не смирение, а именно осознание « вседозволенности».
Камю классифицирует типы свободы, раскрывая признаки поведения абсурдных людей.
Во - первых, абсурдный человек всегда проживает с одинаковой страстностью все мгновения своей жизни, не предпочитая ни одно из них остальным. Так, дон Жуан (образ, приведённый в качестве примера самим автором эссе) «...любит женщин одинаково пылко, каждый раз всею душой... » Таким образом, он использует свою свободу настолько, насколько это в принципе возможно. Этот образ не внушает мне особой симпатии. Хотя дон Жуан и жил полной жизнью, но в старости, когда он уже исчерпал себя, он с грустью вспоминает о прошедших днях. И, хотя Камю возражает, утверждая, что «судьба не является карой», а дон Жуан знал, что ему не уйти от такого конца, я очень сомневаюсь, что остаток своей жизни он проживёт с радостью и так же полно, как и её большую часть. Дона Жуана можно сравнить с образом человека в чёрном - человека, который, зная неотвратимость судьбы, живёт назло ей, нимало не заботясь о завтрашнем дне, до тех пор, пока однажды не будет придавлен её гигантским весом. Безусловно, можно взять образ дона Жуана за идеал и жить в соответствии с принципами донжуанства, но это может только очень сильный и страстный человек.
Другое дело - комедиант. Это живая подвижная натура, которая хотя и проживает каждое мгновение с одинаковой страстью, но не безрассудно, а с оглядкой, осторожно. Он проживает тысячу жизней, и в каждой он чувствует себя на месте. Абсурд, во всех его проявлениях, не способен удивить актёра, ибо тот может взять на себя любую роль и подстроиться под любой поворот судьбы. «В своей судьбе он чувствует нечто мучительное и неповторимое», но это не те муки, что испытывает дон Жуан; это романтика молодости, которую он проносит через всю свою жизнь. Комедиант, также как и дон Жуан, - стоик. Но вместо того, чтобы с грустью созерцать свою судьбу, он проживает её до конца, он смеётся над ней, он удивляет её своей живостью и бесконечной любовью к жизни. Если одежда дона Жуана черна, то у комедианта она пестрит всеми возможными цветами и оттенками. Актёр - это родник, невысыхающий и вечно свежий.
Третий вариант - это человек действия. Жизнь для него - задача, абсурд - данность, и он не рассуждает и не философствует. Он идёт и завоёвывает жизнь. Бытие завоевателя - не мучительное существование, но господство над жизнью. Завоеватель видит, что он в абсурдном мире - не больше и не меньше всего остального, и поэтому он живёт так, как того пожелает. Для него нет ничего невозможного, ему всё удаётся, и в своей Вселенной он ощущает себя Богом. Это - успешный человек. Ему не нужно ни грустить о судьбе, ни смеяться над ней - он владеет ею, она его служанка. Неразумный мир весь в его власти, завоеватель даже в какой-то мере сочувствует ему. Завоевателя можно сравнить с фигурой в белой одежде - с успешным человеком, который не может ни наивно порадоваться, ни серьёзно огорчиться, так как всё в его руках.
Итак, мы прошли вектор абсурдности от начала и до конца. Мы приняли за первооснову признание абсурда мира и утвердили абсурдную логику. Мы рассмотрели человека, который, испытав Беспорядок, Ностальгию, Рок и Бунт, осознал и почувствовал абсурд. Мы уяснили сущность абсурда, мы установили, что он даёт человеку свободу. Мы поняли, как бы повёл себя человек в соответствии с абсурдной логикой.
Пора подвести черту; пора подвести итоги.
Мы снова ставим перед собой вопрос: «Стоит ли жить в абсурдном мире?»
Абсурд и смерть.
Д
авайте сначала перефразируем этот вопрос, чтобы лучше уяснить его сущность. Он может звучать и так:«А стоит ли умирать в абсурдном мире? » Или даже иначе: « А захочется ли умереть в абсурдном мире? » Действительно, захочет ли умереть дон Жуан, если есть ещё множество женщин, которых он мог бы пылко любить? Захочет ли комедиант расстаться со своей пусть неразумной, но родной сценой? Захочет ли завоеватель упасть со своего олимпа в небытие? Нет, нет и нет!
Абсурд - это стихия, в которой живёт род человеческий. Проблема в том, что многие относятся к ней не как к стихии, а как к неизбежной каре.
Жизнь продолжается, и дон Жуан продолжает любить, актёр продолжает играть, завоеватель продолжает властвовать. Абсурд напоил их страстью, абсурд дал начало их жизням, и, что самое невозможное, - абсурд придал бытию смысл. Абсурдный человек живёт в абсурдном мире, понимая, что когда - то он родился и что где-то его ждёт смерть, но радуясь тому, что имеет свободу распоряжаться своей жизнью от рождения и до смерти.
Так ведёт ли абсурд к смерти? Нет. Напротив, абсурд ведёт к жизни. Абсурд - это клей, соединяющий человека и мир воедино. Но почему же тогда люди всё-таки убивают себя? Мы не знаем. Во всяком случае, не из-за осознания абсурдности бытия. Выяснение мотивов самоубийства потребовало бы других размышлений и другой работы. Это изначально не входило в наши цели.
Итак, абсурд не ведёт к смерти. Цепь между абсурдностью и самоубийством разорвана. Бытие абсурдно и, между тем, прекрасно. Оно несовершенно и в то же время оно неповторимо. Гниющий труп даёт жизнь цветам, абсурд даёт жизнь человеку. Абсурд - это радость жизни, абсурд - это страсть, абсурд - это свобода. Абсурд - это единственное счастье, доступное человеку.
III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Сизиф и камень.
В
заключение я хотел бы провести параллели между философией абсурда и нашей жизнью, ибо как бы ни была привлекательна некая идея, она будет пустой и бесполезной, если окажется неприменимой в жизни.
Абсурд встречается в наше время повсюду. Сегодня, наверное, нет такого места на земле, где не был бы проведён террористический акт. Мир терзают войны, в которых всегда в первую очередь страдают невинные люди. Давно уже никого не удивляют многочисленные техногенные катастрофы. Стихийные бедствия, обусловленные в том числе и глобальным потеплением, стали привычными явлениями. Растёт озоновая дыра, вырубаются леса, погибают животные, попадающие в зоны химического и радиоактивного заражения...
Мир перенасыщен информацией, которую мозг человека просто не может полностью воспринять и обработать, в связи с чем от её избытка многие сходят с ума и попадают в психиатрические клиники.
Взглянем ближе. Долгие трудные годы идёт война в Чечне, всё больше людей погибает от чрезмерного употребления алкоголя и пристрастия к наркотикам, настоящей бедой для общества стал чиновничий произвол, трагедией становится СПИД, нет конца обману, насилию и нарушению естественных прав человека. Какая бессмыслица! Какой абсурд!
Почему всё это так, а не иначе? Почему жить так сложно? Почему вокруг столько несправедливости, перерастающей в абсурдность? Разве нельзя жить в мире, разве нельзя жить в согласии, разве нельзя жить во взаимном уважении? Мир кажется до того неразумным, что хочется бросить всё и бежать сломя голову куда - нибудь подальше от всех этих бед и смут. Но бежать некуда. И тогда спасительной кажется идея самоубийства. Но правильно ли это?
Альбер Камю отвечает, что нет, и я с ним полностью согласен. Пессимистический абсурд должен перерасти в абсурдный оптимизм, а человек должен обрести счастье в этом раздираемом противоречиями мире.
Все человеческие страсти и беды, вся обречённость и безысходность - это камень, который Сизиф катит на вершину горы. Нет конца его страданиям, и бессмысленен его труд. Но Сизиф любит свой камень: этот камень - его Вселенная, в которой он обречён жить. «... Мир лишь один, счастье и абсурд являются порождениями одной и той же земли. Они неразделимы. »
И человек должен искать своё счастье не где-нибудь, а именно в этом странном мире, который дан ему во владение.
Итак, мы оставляем «... Сизифа у подножия его горы! Ноша всегда найдётся. Но Сизиф учит высшей верности, которая отвергает богов и двигает камни. Он... считает, что всё хорошо. Эта вселенная, лишённая властелина, не кажется ему ни бесплодной, ни ничтожной. Каждая крупица камня, каждый отблеск руды на полночной горе составляет для него целый мир. Одной борьбы за вершину достаточно, чтобы заполнить сердце человека. Сизифа следует представлять себе счастливым. »
Послесловие.
Вот и пришло время расстаться с Альбером Камю и Сизифом, которые научили нас своему пониманию мира. Считаю, что знакомство с ними ни для кого не может быть бесполезными. Оставаясь один на один с этим угрюмым миром, теперь каждый из нас волен поступать по своему желанию, волен сделать выбор своего Пути...
Особенностью философии А. Камю (1913-1960) является то, что у него нет систематизированного и всеохватывающего философского учения, он занимается почти исключительно этическими проблемами. Первая из них – смысл жизни. Основная философская работа Камю "Миф о Сизифе" открывается словами: "Есть лишь одна действительно серьезная философская проблема: это самоубийство. Вынести суждение о том, стоит ли жизнь труда быть прожитой или не стоит, – это ответить на основной вопрос философии. Все остальное – имеет ли мир три измерения, обладает ли разум девятью или двенадцатью категориями – приходит потом. Это уже игра, а вначале нужно ответить" (50. С.3). Для Камю речь идет о том, является ли жизнь просто биологической данностью или в ней реализуются собственно человеческие ценности, придающие ей смысл.
Стремясь разобраться в смысле своей жизни, человек, по мнению Камю, обращается за подсказкой прежде всего к окружающему миру. Но чем пристальнее он вглядывается в природу, тем более осознает ее глубокое отличие от себя и ее равнодушие к своим заботам. Подобно Сартру, Камю истолковывает этот факт как "изначальную враждебность мира".
Если мир "обесчеловечен", то, утверждает Камю, "люди также порождают бесчеловечное". Не понимающие как самих себя, так и других, люди разобщены и одиноки, в отношениях между ними царит жестокая бессмысленность. Многочисленные фактические проявления подобных отношений приобретают у Камю характер универсальности. Логическое обоснование этого экзистенциалистского тезиса подменено у Камю чисто эмпирическим перечислением и классификацией фактов жестокости, иррациональности в человеческих отношениях или же художественным изображением этих фактов. Бесстрастно-отчужденным и погибающим на основании смертного приговора, вынесенного в результате непонимания людьми его действий, предстает Мерсо – герой романа "Чужак". В пьесе "Недоразумение" две женщины убивают человека, не признав в нем своего самого близкого родственника. Одна из убийц заявляет, что в жизни "никто никогда не признан" и что как для убитого, так и для всех людей "ни в жизни, ни в смерти нет ни родины, ни мира... Ведь не называть же родиной эту тесную землю, лишенную света, с которой уходят, чтобы стать пищей слепых животных".
Обреченность, несчастье, беспросветность, нелепость существования – вот лейтмотив произведений Камю. Несчастные, непонятые люди живут с "несчастным" сознанием в абсурдном мире. "Абсурд" является одной из фундаментальных категорий философии Камю. "Я провозглашаю, что я ни во что не верю и что все абсурдно, но я не могу сомневаться в своем возгласе, и я должен по меньшей мере верить в свой протест" (51. С.57).
Абсурд Камю направлен и против разума, и против веры. В бога люди верят или прибегают к нему в надежде спастись от отчаяния и абсурдности мира. Но для верующих сам "абсурд" стал богом. Иллюзии на спасение в боге бессмысленны, как и бессмысленны ужасы "страшного суда". Ведь все настоящее для людей есть каждодневный страшный суд. Нельзя верить и в разум как божественный, так и в человеческий, поскольку разум предполагает логичность мыслей и действий, а в жизни все протекает бессмысленно и нерационально. Все реальное чуждо сознанию, случайно, а значит, абсурдно. Абсурд и есть реальность.
Осознание бессмысленности своего существования, превращающее наше сознание в "несчастное сознание", превращает смысл жизни в следующую дилемму: либо осознать абсурдность мира и на что-то все-таки надеяться, либо покончить жизнь самоубийством. Камю избирает первый путь. Тот, кто понял, что этот мир абсурден, обретает свободу. А обрести свободу можно лишь восстав против всемирного абсурда, бунтуя против него. Бунт и свобода, по мысли Камю, нераздельны. Именно свобода, выражающаяся в бунте, придает смысл человеческой жизни.
Провозглашая необходимость борьбы человека с иррациональностью мира, Камю в то же время подчеркивает, что она не может привести к успеху. Символом "человеческого состояния" для него является Сизиф, который, согласно греческому мифу, осужден богами на тяжкий и бесполезный труд: вкатывать на высокую гору тяжелый камень, который, едва достигнув вершины, скатывался вниз. Согласно Камю, величие Сизифу придает тот факт, что он знал о нескончаемости своего труда, но тем не менее стойко переносил ниспосланную ему кару и не думал просить богов о прощении. Хотя Сизиф осужден на вечные муки, он все же в глазах Камю свободный человек, так как, сознательно подняв бунт против богов, он сам выбрал свою судьбу. Таким образом, начав свои размышления о человеке целым рядом пессимистических констатаций, Камю, в конечном итоге, приходит к своеобразному трагическому оптимизму, утверждая, что даже безнадежная борьба человека с бесчеловечностью является источником высшей радости и счастья.
Особенностью философии А. Камю (1913-1960) является то, что у него нет систематизированного и всеохватывающего философского учения, он занимается почти исключительно этическими проблемами. Первая из них – смысл жизни. Основная философская работа Камю "Миф о Сизифе" открывается словами: "Есть лишь одна действительно серьезная философская проблема: это самоубийство. Вынести суждение о том, стоит ли жизнь труда быть прожитой или не стоит, – это ответить на основной вопрос философии. Все остальное – имеет ли мир три измерения, обладает ли разум девятью или двенадцатью категориями – приходит потом. Это уже игра, а вначале нужно ответить" (50. С.3). Для Камю речь идет о том, является ли жизнь просто биологической данностью или в ней реализуются собственно человеческие ценности, придающие ей смысл.
Стремясь разобраться в смысле своей жизни, человек, по мнению Камю, обращается за подсказкой прежде всего к окружающему миру. Но чем пристальнее он вглядывается в природу, тем более осознает ее глубокое отличие от себя и ее равнодушие к своим заботам. Подобно Сартру, Камю истолковывает этот факт как "изначальную враждебность мира".
Если мир "обесчеловечен", то, утверждает Камю, "люди также порождают бесчеловечное". Не понимающие как самих себя, так и других, люди разобщены и одиноки, в отношениях между ними царит жестокая бессмысленность. Многочисленные фактические проявления подобных отношений приобретают у Камю характер универсальности. Логическое обоснование этого экзистенциалистского тезиса подменено у Камю чисто эмпирическим перечислением и классификацией фактов жестокости, иррациональности в человеческих отношениях или же художественным изображением этих фактов. Бесстрастно-отчужденным и погибающим на основании смертного приговора, вынесенного в результате непонимания людьми его действий, предстает Мерсо – герой романа "Чужак". В пьесе "Недоразумение" две женщины убивают человека, не признав в нем своего самого близкого родственника. Одна из убийц заявляет, что в жизни "никто никогда не признан" и что как для убитого, так и для всех людей "ни в жизни, ни в смерти нет ни родины, ни мира... Ведь не называть же родиной эту тесную землю, лишенную света, с которой уходят, чтобы стать пищей слепых животных".
Обреченность, несчастье, беспросветность, нелепость существования – вот лейтмотив произведений Камю. Несчастные, непонятые люди живут с "несчастным" сознанием в абсурдном мире. "Абсурд" является одной из фундаментальных категорий философии Камю. "Я провозглашаю, что я ни во что не верю и что все абсурдно, но я не могу сомневаться в своем возгласе, и я должен по меньшей мере верить в свой протест" (51. С.57).
Абсурд Камю направлен и против разума, и против веры. В бога люди верят или прибегают к нему в надежде спастись от отчаяния и абсурдности мира. Но для верующих сам "абсурд" стал богом. Иллюзии на спасение в боге бессмысленны, как и бессмысленны ужасы "страшного суда". Ведь все настоящее для людей есть каждодневный страшный суд. Нельзя верить и в разум как божественный, так и в человеческий, поскольку разум предполагает логичность мыслей и действий, а в жизни все протекает бессмысленно и нерационально. Все реальное чуждо сознанию, случайно, а значит, абсурдно. Абсурд и есть реальность.
Осознание бессмысленности своего существования, превращающее наше сознание в "несчастное сознание", превращает смысл жизни в следующую дилемму: либо осознать абсурдность мира и на что-то все-таки надеяться, либо покончить жизнь самоубийством. Камю избирает первый путь. Тот, кто понял, что этот мир абсурден, обретает свободу. А обрести свободу можно лишь восстав против всемирного абсурда, бунтуя против него. Бунт и свобода, по мысли Камю, нераздельны. Именно свобода, выражающаяся в бунте, придает смысл человеческой жизни.
Провозглашая необходимость борьбы человека с иррациональностью мира, Камю в то же время подчеркивает, что она не может привести к успеху. Символом "человеческого состояния" для него является Сизиф, который, согласно греческому мифу, осужден богами на тяжкий и бесполезный труд: вкатывать на высокую гору тяжелый камень, который, едва достигнув вершины, скатывался вниз. Согласно Камю, величие Сизифу придает тот факт, что он знал о нескончаемости своего труда, но тем не менее стойко переносил ниспосланную ему кару и не думал просить богов о прощении. Хотя Сизиф осужден на вечные муки, он все же в глазах Камю свободный человек, так как, сознательно подняв бунт против богов, он сам выбрал свою судьбу. Таким образом, начав свои размышления о человеке целым рядом пессимистических констатаций, Камю, в конечном итоге, приходит к своеобразному трагическому оптимизму, утверждая, что даже безнадежная борьба человека с бесчеловечностью является источником высшей радости и счастья.
Французский экзистенциалист Марсель утверждал, что в наше время обнажилась сердцевина человеческого бытия. Всякая попытка забыть об этом вряд ли приемлема для человека, который стремится к ясности ума. Экзистенциальные проблемы Марсель рассматривает на примере "человека из барака", т.е. полного изгоя общества. Такому человеку далеко не бессмысленно поставить вопросы: "Кто же я? Зачем живу?"
Г. Марсель рассуждает так: хотя все то, чего лишился "человек из барака" (социальное поведение, родина, средства существования), у меня есть, я не могу задаться теми же вопросами, обратив их к себе. Но почему? Свои рассуждения Марсель строит по логическому принципу "от противного". Допустим, я, по соображениям благоразумия, замыкаюсь в привилегированной части людей, которых подобные вопросы не касаются и не беспокоят. Ведь располагая свободой, человек склонен думать, что так оно и должно быть. Но стоит мне в своем воображении поставить себя на место "человека из барака", как я начинаю его глазами, его мерками оценивать свою попытку жить среди привилегированных, которых не тревожат вопросы о том, кто они и зачем живут. Оторвавшись от своих условий существования, я мгновенно осознаю: уже не знаю, кто я... Ставить себя в положение изгоя, человека, который ничем не обладает, значит глубже понимать собственное существование.
Абсурдность человеческого существования
Моральная проблематика была основной для Камю, однако он так и не создал законченной системы этики. Тем не менее в письмах Камю имеется целый ряд сведений относительно его этических воззрений.
Нравственные размышления Камю неразрывно связаны с теоретическими основами его философской антропологии. Высшим пунктом этой философии, родословная которой восходит к Гегелю, является конституирование сознания в оппозиции к миру. Результатом такого акта выступает убеждение в принципиальной гетерономии мира и Я. Принципиальное несходство мира и Я обнаруживается не только в сфере сознания, но и, что еще более трагично, в сфере самосознания. Констатация принципиального различия и убеждение в его неустранимости порождает абсурд. "Абсурд есть противоречие в самом себе" .
Абсурд состоит в том, что такое мировосприятие не содержит оценки. Однако согласно Камю в основании абсурда все же лежит некоторый оценочный акт, а именно признание того, что понимаемость, осознанность желаема. Сознание дается человеку наряду с другими, равными по уровню бытия сознаниями, причем никто не имеет в мире уникального места – оно уравнено с существованием вещей. В связи с этим Камю утверждает, что другого человека можно узнать практически, овладеть им, однако это не будет означать, что путем овладения другой действительно понятен или, как Камю это называет, "прозрачен". Полем абсурда является вся действительность.
Если человек уясняет различие своих притязаний и способностей, то сознание абсурда охватывает его целиком. С этим можно согласиться, поскольку часть стремлений человека реализуется в мире без препятствий, а остальные нс реализуются вообще, и на точке их столкновения с миром возникает абсурд, вследствие чего такую личность можно назвать абсурдной и неабсурдной одновременно. Однако такое воззрение чуждо Камю: для него достоинство человека именно в абсурде. "Слои" личности не равнозначны – ядром сознания является та часть, которая признает абсурд и отныне должна поступать в соответствии с его законами, а остальное в человеке лишь акциденции.
С точки зрения Камю, абсурд рождается из конфронтации сознания и мира, и чтобы не допустить исчезновения абсурда, экзистенциалист допускает самоубийство и тотальную деструкцию мира. Этим путем конфронтация сохраняется. Если признать правомерность этой конструкции, то личность в мире получает лишь одну возможность – бунта, который есть непременное следствие абсурда. Но бунт человека, по Камю, есть не стремление стать господином, а поиски равенства. "Я бунтую, следовательно, мы существуем" , – таково основное положение этой философии.
Оно влечет за собой отрицание всяких прав и правд, в особенности прав моральных. Бунт рождает особую этику, основанную на абсурдном опыте, отвергающую этику героизма и гедонизма.
Для этики Камю характерны недоработанность основных понятий, некритичность определений, вольный подход к объекту рассуждения. Не определено даже такое понятие, как автономия личности. Часто и охотно помимо личности Камю говорит о человеческой природе, что позволяет ему некоторым образом связывать личность с человечеством, обходя историю. Ценность исторических событий им не воспринимается как подлинная. Отсюда проистекает и особая роль, отводимая бунту, который, следовательно, есть постоянное напряжение, постоянный поиск посредника между добром и злом, справедливостью и свободой. Процесс этот не имеет конца – бунт рождает новую абсурдную ситуацию и новые изменения. В таких условиях человек, единственно может дожить до уменьшения страдания. Впрочем, когда Камю касается вопросов социальной справедливости, бунт поневоле перестает быть таковым. Ведь требуя социальной справедливости, следует соглашаться на ограничение, принятие других ценностей, например, свободы. Чтобы бунт оставался самим собой, должно требовать справедливости, свободы личности, социальной интеграции и многих других ценностей одновременно.
Человеческое бытие, таким образом, есть вопрошание, обращенное человеком к самому себе. Однако повседневная реальность постоянно берет человека в плен, и он покорно принимает условия своего существования, как бы нелепы они ни были. А. Камю утверждал, что бессмысленность и безнадежность человеческого существования не могут быть доказаны. Если человек принимает обстоятельства жизни, значит, они его устраивают.
Таким образом, нужны какие-то радикальные средства, которые могут вырвать человека из ситуации абсурда. Человек должен сохранить свое достоинство. Но как? "Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема, – писал Камю, – проблема самоубийства. Решить, стоит ли или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии" .
Однако помимо самоубийства есть еще один способ преодоления абсурда. Это – бунт, восстание человека против своего удела и против всего мироздания. Чем хорош этот путь? Он оспаривает конечные цели человека во Вселенной. Только в бунте человек обретает смысл бытия. Раб протестует против участи, которая уготована ему рабским положением. Ни в коем случае, как считает Камю, нельзя принимать за благо неподлинное существование.
Понятие "бунт" тесно связано для Камю с опытом абсурда. В "Мифе о Сизифе" философ дал описание абсурдного мышления, широко распространенного и ставшего болезнью духа. Однако понятие "абсурд" у Камю не поддается однозначному и точному определению. Речь идет о феноменологическом понятии, которое, скорее, сигнализирует об основном опыте действительности, чем фиксирует ее.
А. Камю описывал явление абсурда следующим образом: мы замечаем в себе тягу к единству, к ясности, к познанию мира в целом; нас мучает вопрос: существует ли смысл, придающий жизни ценность?; мы противостоим молчащему миру; мы одиноки со своими вопросами. Тщетно задаваемые вопросы приводят к неожиданному скачку к религиозным убеждениям, или, напротив, к сомнению, к нигилизму. Так мы начинаем чувствовать себя покинутыми в пустыне, но одновременно жаждем счастья и полноты жизни. Эту ситуацию разорванного, расколотого бытия Камю называл "абсурдом" и требовал (в особенности выразительно это звучит в эпилоге "Мифа о Сизифе"), чтобы человеческая честь стремилась противостоять этой ситуации, а не бежать от нее. Впрочем, Камю говорит в "Мифе о Сизифе" также и о бунте, который связан с явлением абсурда.
В абсурде нет самоуспокоения, напротив, он несет возбуждение, возмущение тем разладом между человеком и миром, природой и обществом, человеком и человеком, который делает абсурд хронической осознанной болью. Бунт одновременно и есть момент абсурда, поскольку он выражает и недовольство, и протест против абсурда. Хотя абсурду не дано понятие завтрашнего дня, не знает он и надежды, но человек обретает в нем средство борьбы против существования, обретает собственное достоинство и свободу. Страдание, нужда, несправедливость, тирания, зло всякого рода (прежде всего смерть и убийство) ставят нас перед абсурдом. Можно сомневаться во всем, но только не в этом явлении и не в протесте и мятеже, которые оно в нас вызывает.
Итак, бунт для Камю – сознательное выступление против природных и исторических условий нашего существования. Без такого рода бунта человеческая жизнь пребывает в атмосфере затхлости, неподвижности, наивности, в состоянии сна или незрелости. Только бунт пробуждает сознание. Осознанный бунт выражается, по Камю, в двух ограничивающих друг друга формах: метафизической и исторической. В некотором смысле, как считал Камю, история метафизического бунта идентична истории религии, поскольку это – восстание против условий нашего существования. Исторический бунт возникает там, где требование свободы и справедливости ведет к конкретным политическим акциям, т.е. к революции.
Более конкретное определение этого вида бунта приводит, по Камю, к "диалектике бунта", т.е. к амбивалентности этого явления, изменяющего своим первоначальным идеалам и становящегося революцией.
При ближайшем рассмотрении тексты Камю обнаруживают неясность понятия "исторический бунт", показывают трагические стороны его политической философии.
Как видим, в философии существования множество разных, необычных сюжетов. Что же в ней ценного? Прежде всего то, что она утверждает достоинство и значимость всякой человеческой личности, ее непререкаемую ценность, ее подлинное величие и неоспоримые права па духовную свободу и достойные условия жизни. Экзистенциалисты определяют человека через его деяния. Может показаться, что их философия печальна, пессимистична, но такое впечатление ошибочно. Ведь само понятие "человеческое бытие" предполагает повышение человека, его готовность превзойти самого себя. Следовательно, экзистенциализм вооружает человека одухотворяющей целью.
Экзистенциализм приковывает внимание к внутреннему миру человека, к сто тончайшим переживаниям. Философы этого направления показывают, что каждый человек может соучаствовать в общем процессе творчества. Экзистенциализм ставит задачи перед каждым индивидом, побуждая его к ответственности и свободе.
Таким образом, бытие человека есть способ выявления его самого, его внутреннего мира, сто трепетности, схваченной в пограничных ситуациях. Экзистенция есть выражения уникальности бытия. Вот почему философы-экзистенциалисты рассматривают вопросы человеческой свободы и ответственности, смысла жизни, вины и страха, обсуждают в разных аспектах темы любви и смерти, искажения человеческого общения.
Само понятие "бытие" многозначно. Бытие – это не вещь и не предмет. Среди вещей мы никогда не найдем самого бытия. Бытие выступает как некое присутствие вещи, как теперь сущее. Бытие всегда "бытийствует" в сущем. Но оно неизмеримо богаче, потому что является обозначением не только всего того, что есть, но и всего того, что может быть. Огромную роль в философии играет понятие человеческого бытия, отражающего некий идеал человеческого существования.
- Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М., 1990. С. 124.
- Там же. С. 138.
- Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. С. 24.